ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ
|
|
Вот и встретились два одиночества…
Народная песня
|
Я ошарашенно осмотрелся вокруг. Кстати, это надо было сделать раньше — но я раньше никогда не был в подобной ситуации, а иначе сразу заметил бы, что в магазине явно был кто–то кроме меня. Поздно решать — кто он: друг или враг… Надо действовать! Ибо промедление в подобных случаях смерти подобно. Я встал в позу «пьяного спецназовца» и повел стволом вдоль прилавков, изображая из себя Рэмбо провинциального розлива.
За грудой упавших бутылок что–то звякнуло. Я немедленно наставил туда ствол автомата и заорал:
— Выходи с поднятыми руками!!! Руки за голову, ноги на ширине плеч, лицом к стене! У меня тут автомат, два рожка к нему и лимонка! Сопротивление бесполезно, сдавайтесь!
За моей спиной, из–за кучи ящиков от пива, раздался ироничный смешок, а затем спокойный и хриплый с похмелья голос произнес:
— А у меня всего лишь охотничье ружье. Но, черт побери, я бы вас уже два раза подстрелил, если бы мне захотелось!
Как же мне этот момент захотелось провалиться сквозь землю! Опустив автомат стволом в пол, я повернулся на голос и произнес, растеряв все остатки своей мифической крутизны:
— Кто вы?..
— До недавнего времени я был единственным мне известным человеком, оставшимся в живых после всей этой чертовщины, — ответил неизвестный. Из–за ящиков, после непродолжительной возни, показалась голова с нечесаными белыми волосами и похмельным выражением на лице. — То есть, я так думал, пока не увидел надпись на стенке. Это вы писали?
— Вообще–то да… — сознался я, отхлебнул пива и поднял с полу сигару.
— Очень жаль! — констатировала голова.
— То есть? — обиделся я.
— Ну, если бы это была не ваша надпись, то нас было бы трое!
Неизвестный наконец–то выпрямился во весь рост, вылез из–за ящиков и устроился по–турецки на полу, взяв ружье наперевес.
— Э… Пива не хотите? — я первым решил пойти на сближение.
— Да я, наверно, пол–ящика уже приговорил, — ответил неизвестный, самокритично оглядываясь. — А вот если найдется сигара…
— Без проблем! В машине две коробки, а в подсобке я даже и не знаю, сколько!
— Тогда вас не затруднит?..
— Да запросто!
Я достал из кармана предусмотрительно запасенную сигару и предложил неизвестному.
— Кстати, вам не кажется, что пора разрядить оружие? А то здорово будет, если два последних человека друг друга перестреляют!
— Резонно! — ответил он, спуская курки у двухстволки и закидывая ее за спину. Я посмотрел на свой автомат и невольно покраснел: я был столь не искушен в обращении с оружием, что забыл снять автомат с предохранителя, прежде чем молоть всякую чепуху, заимствованную из голливудских фильмов. Сделав вид, что так все и было задумано, я уселся на прилавок, положив оружие рядом.
Неизвестный был приблизительно моего возраста (то есть, как и я, неопределенного), чуть пониже ростом; волосы, как я уже упоминал, были белые и безо всякого намека на прическу. В качестве обуви он использовал кроссовки; также на нем были тренировочные брюки «Abibas» и черная майка со стершимся от многочисленных стирок логотипом. На этом словесный портрет можно считать законченным.
— В армии были? — спросил он, беря у меня сигару и неумело ее раскуривая.
— Не довелось… Страшно: я ведь там никого не знаю! — ответил я.
— Заметно! — он достал откуда–то бутылку пива, откупорил ее зубами и отхлебнул. — Уж больно неуклюже с оружием обращаетесь!
— Зато вы, похоже, спец! — обиделся я, хотя неизвестный нравился мне все больше и больше. — Десант?
— Стройбат! — он закашлялся. — Просто я охотник, к оружию привык с детства. Кстати, откуда у вас автомат?
Я рассказал свою душещипательную историю о штурме воинской части.
— Почему–то я об этом не подумал, — признался неизвестный. — Да и то сказать, с похмелья у меня мозги только в сторону пива работают…
— Ну, я так думаю, что мы туда еще заедем, — ответил я. — Все равно собирался там еще гранатомет прихватить…
— Зачем???
— Да просто так. Хочется, чтобы был!
— Ну если просто так, тогда я согласен. Да, кстати: я Олег! — он протянул мне руку.
— Имя вам подходит! — я пожал протянутую ладонь. Действительно, было в нем что–то такое брутально–скандинавское…
— А вам — не так, чтобы очень, — буркнул он, ткнув сигарой в моё шоколадное граффити. — А как по отчеству?
— Васильевич… — я и сам время от времени испытывал необъяснимые чувства от несоответствия моего собственного «я» и данного мне при рождении имени.
— Уже лучше! Васильич, я предлагаю перейти на «ты» и продолжить наше общение вот в том завлекательном месте, — он показал на забранный решеткой кафетерий в дальнем углу магазина. Он был закрыт на пудовый замок. — Если, конечно, мы сможем его открыть!
— Никаких проблем, — ответил я, снимая автомат (на этот раз — стопудово!) с предохранителя. — Пригнись!
Выстрел разнес замок в мелкие дребезги. Олег вошел внутрь, чинно составил на пол с ближайшего столика стоявшие на нем стулья, один из которых предложил мне, а на второй уселся сам (остальные, не церемонясь, спихнул на пол).
— Присаживайся!
— Надо бы сначала проверить, как у нас с закуской, — предложил я, заходя за стойку. Из закуски в баре оказались только «сникерсы». С некоторым сомнением я взял початый ящик, отнес в зал и водрузил на пол — рядом со столом. Олег скептически покачал головой, но один батончик все–таки взял.
— За знакомство! — он протянул мне свою бутылку.
— За знакомство! — я чокнулся с ним своей банкой.
Олег отхлебнул глоток, откусил кусок «Сникерса», скорчил презрительную рожу и запустил несчастный батончик в угол.
— Не знаю, как ты, — заявил он, — а я закусывать пиво шоколадом не умею. Неужели здесь, в приличном баре, нет нормальной закуски, хотя бы палки колбасы? О семге и красной икре я уже и не заикаюсь… Может быть, в холодильнике все–таки что–то есть?
— Проверю… — я встал, подошел к холодильнику и открыл дверцу. Увы: продукты, хранившиеся там, издавали столь непередаваемый аромат третьей или даже четвертой свежести, что в пищу не годились даже для бомжей. Пришлось все–таки идти в торговый зал, где я прихватил палку московской колбасы, немаленький ломоть сыра, а также упомянутую соленую семгу и банку красной икры (чёрной не нашлось). Олег достал из кармана неплохой складной нож и порезал продукты толстыми ломтями, придав сервировке стола законченность и своеобразный шарм.
— Ну вот! — он довольно потер руки. — Теперь гораздо больше похоже на застолье!
Затянувшись сигарой, он выпустил дым в потолок, а потом закинул ноги на соседний столик.
— Стол накрыт, пиво стынет… Можно спокойно поболтать. Я, кстати, до сих пор не понял, что такое случилось с миром. Может, хоть ты в курсе?
— Честно говоря, я и сам нахожусь в состоянии контузии пыльным мешком из–за угла, — сознался я. — Точно я могу утверждать только одно: все началось позавчера ночью.
— Нет, так пить нельзя, — укоризненно сказал Олег.
— Ну, я был, конечно, выпимши, — начал оправдываться я. — Но я просто ничего не понял!
— Да и не про тебя речь… Я позавчера отмечал одну дату… Еще бы мне кто сказал, какую именно! Не помню, хоть убей. Пришел домой — а там уже пир горой. И никто даже и не подумал просветить, по какому поводу банкет. А я и не спросил: наливают — пей! Короче, где–то после третьего стакана мне резко поплохело — немудрено на голодный–то желудок. А на столе, как на грех, все подъедено. Решил я, это, в подвал сходить — там у нас всякие соленья–маринады заготовлены в неимоверном количестве. А у самого уже и глаза в разные стороны смотрят… Впрочем, мне не привыкать — дополз кое–как. И вдруг ка–а–ак шандарахнусь с лестницы! Две банки огурцов разбил — хорошо еще, что не головой. Только хочу встать — и тут мысль: а куда это я поползу, мне и здесь хорошо. Тепло, сухо… Закуски кругом — просто зажрись! Сжевал я пару огурцов, из фляжки в кармане прихлебнул — и все. Темнота, как отрезало. Проснулся аж вчера вечером. Курить хочется — жуть! А у меня, как на грех, и сигареты, и спички в рассоле размокли. Полез на волю. Выбрался кое–как, а на улице — шаром покати. Ни единого человека! Пошел домой. На площадке тоже хоть глаз коли — темнота кромешная. Кое–как до двери добрел — а она открыта настежь. Добрался до кухни, закурил… И тут меня как поленом по голове: а где все?!! Залетаю в комнату — а там натуральный фильм ужасов: все кверху дном, все расколочено, посуда на полу, бутылка водки непочатая валяется… И темнота! И электричества нет… Тут мне как–то снова поплохело, но уже не от водки. Поднял бутылку и снова на кухню побрел. Нашарил кое–как в холодильнике огрызок колбасы, откупорил бутылку, из горла отпил… Сижу, опохмеляюсь. Немного даже соображать начал. И вот тут–то я и посмотрел в окно! Ну, что я там увидел — ты догадываешься. Город, залитый тьмой — ни одного огонька! Все, думаю, либо белочка, либо нейтронная бомба — терцио нон датур. И еще неизвестно, что хуже… Короче, навернул я всю бутылку залпом, грохнулся на диван и снова вырубился. Проснулся уже утром — башка трещит, в глазах мухи летают, во рту — нечто совсем уж невообразимое (видимо, водка паленой оказалась). Надо того, похмелиться. А спиртное, даже паленое, закончилось. Беру деньги, выхожу на улицу, и тут на меня набрасывается свора собак. Ничего плохого не сделал, просто вышел! А у меня нервы, как понимаешь, ни к черту. Я озверел, забегаю домой, хватаю ружье — бабах прямо в кучу! Думаю, сейчас соседи повылазят, милицию вызовут… А вот фиг! Ни одного человека! Я прям чуть не поседел, когда по подъезду бегал. Ни души! А на часах — полседьмого. А город пуст, как вчерашняя бутылка… И вот тут–то я и фалломорфировал окончательно. Видимо, какой–то предохранитель в голове выключился, чтобы совсем мозги не сгорели. Зашел домой, взял пояс с патронами, двустволку за спину — и вперед марш. В магазин. Пока шел — офигел совсем. Ни одной машины, ни одного человека — только собаки лают да вороны каркают. Прям апокалипсис нау, чтоб меня! Добрел кое–как до магазина, залез в разбитую витрину и припал к пивному источнику, как олени с колен… А когда смог оторваться и оглядеться — надпись твою увидел. Я, конечно, не параноик, но в данном случае осторожность — вещь нелишняя. Зарядил ружье, пол–ящика пива с собой утащил, замаскировался за прилавком и жду. А тут как раз и ты пожаловал на своем самосвале. Смотрю — грузовик военный. Насторожился. А тут еще из машины вылазит тип брутальной наружности: небритый, в бандане, в косухе и с автоматом. Ты, конечно, на чеченца мало похож, но видочек у тебя тот еще был, отвечаю. Потом как шарахнет! Стекла — дзинь! — вдребезги, бутылки на пол — блямс! Я уже собрался подороже жизнь продать. Подпущу, думаю, поближе и из обоих стволов дуплетом… Твое счастье, что при ближайшем рассмотрении ты на террориста оказался совсем не похож. Ну, не ведут так себя террористы! А то бабахнул бы — и кирдык, ружье картечью заряжено…
— А что, я так уж совсем с оружием обращаться не умею? — покраснел я.
— Не то, чтобы не умеешь… Просто сразу видно, что ты автомат только на днях первый раз в руки взял. Да и слава Богу, я думаю.
— Согласен. Не люблю производить на людей неприятное впечатление…
— Ну, на меня ты впечатления точно не произведешь, — рассмеялся Олег. — Я в армии такие рожи видал — Гуинплен покажется ангелом… А все–таки террористами нам стать придется, — сказал он уже серьезно. — Столько дверей еще надо выломать… И еще такой момент: вот мы с тобой выжили. Ну, при всем моем самоуважении (да и твоем тоже) я никак не склонен считать, что мы — капитаны Ноева ковчега. То есть, найдутся другие выжившие. Я на это надеюсь, и этого боюсь. Будут ли они столь кротки, как мы с тобой? Мне почему–то кажется, что нет… Рано или поздно, но встреча на Эльбе состоится. Кем окажутся наши визави — фиг знает. Но что–то мне подсказывает, что следует поостеречься. Если мы столкнемся с рыцарями кулака и ботинка… Мой тебе совет: учись пользоваться автоматом!
— Кстати, я об этом подумал раньше — население у нас в городе беспокойное, — я указал на свое приведенное боевую готовность оружие.
— Молодец, сразу сообразил… Если бы я вчера не пил, пошел бы тоже штурмовать воинскую часть! Мне тоже автомат не помешает… И главное: рано или поздно это все, — он обвел рукой зал магазина, — подойдет к концу. И придется нам, мил–друг, выйти на тропу войны… То есть, потребуется охотничье оружие, ибо стрелять из автомата лосей — еще куда ни шло, но по уткам и прочим глухарям эти аппараты не покатят. У меня, конечно, есть ружье, — Олег продемонстрировал висящую за спиной двухстволку, — и дома еще три, но ведь они могут и сломаться… Так что лучше запастись чем–нибудь покруче, чем этот карамультук!
— Согласен! Включим в список, найдем и законсервируем про черный день! — согласился я.
— Тогда все! — Олег отбросил допитую бутылку в угол и встал со стула. — Хватит пить, пора за дело! Ты сюда зачем приехал?
— За продуктами!
— Тогда давай, работать будем! А то мне все время хочется открыть бутылочку «Столичной». Хотя, в свете событий, лучше оставаться трезвым. Напиться всегда успеем. Да и эта чёртова катастрофа просто вдохновляет: никогда не чувствовал себя настолько бодро!
Мы вышли из магазина и направились за угол, к складу. Увидев вырванную с корнем дверь, Олег присвистнул:
— Чем–то похоже на Чернобыль… Это что, противотанковая мина?
— Да нет, лимонка…
— Нифига себе, лимонки навострились делать! Теперь понятно, почему все стекла в округе повылетали…
— Ладно, лирика — потом, — я поправил чертовски мешавший мне автомат. — Я сейчас подгоню машину, и будем грузить… Ты заходи, посмотри, что к чему…
— Давай, — он сбил пепел с сигары и прошел в мрачные казематы склада.
Я завел свой грузовик, погазовал, лихо развернулся и подъехал кузовом к складу. Олег уже стоял на пороге.
— А водить машину у тебя неплохо получается, — заметил он. — Куда круче, чем с автоматом. Шофер?
— Музыкант! — я заглушил мотор и выпрыгнул из кабины.
— Любопытно! Я тоже на басе в школе немного играл, — заметил Олег. — А ты на чем, если не секрет?
— Ритм–гитара. Ну, и соло, если сильно надо, — ответил я.
— Здорово! Как–нибудь посетим музыкальный магазин?
— Обязательно! А теперь, — я взглянул на часы и ужаснулся, — давай грузить продукты. Потом заедем в воинскую часть, а потом домой, обедать.
Мы снова вошли на склад, где от обилия продовольствия разбегались глаза. Продуктов было так много, что нам пришлось бы гонять грузовик дважды, если бы мы загрузили даже по одному ящику каждого наименования из обширной номенклатуры.
— Берем только консервы, пиво, муку… — я обвел взглядом необъятные полки. — Словом, самое что ни на есть необходимое. Если вдруг закончится — что ж, заедем снова. Заодно проверим, не купился ли кто ещё на нашу шоколадную надпись… — я потушил окурок сигары и взялся за первый попавшийся ящик с консервами.
Мы трудились, наверно, с полчаса, перебрасываясь шуточками. Трудились серьёзно и деловито, что ни у меня, ни у Олега (я специально спросил) никогда раньше не получалось. Видимо, играл роль тот факт, что трудились мы для себя. Загрузив полкузова, мы решили, что этого хватит на первое время за глаза. Я поставил сверху еще пару ящиков «Вискаса» (для любимого кота), после чего мы залезли в кабину, и я тронул грузовик с места.
— Машину водить умеешь? — спросил я у Олега, выруливая из переулка на дорогу и наплевав на «кирпич».
— Хуже, чем стрелять, — ответил он, растерянно рассматривая приборную доску. — Легковушки — водил… Но ведь общий принцип тот же? И что, есть необходимость?
— Ну, лучше все–таки потренироваться, — заметил я. — Кто знает, куда нас чёрт занесет… Если вдруг решим отправиться в путешествие, то наличие второго водителя ох, как не помешает! Куда меньше шансов влипнуть в неприятную историю!
— Ну, тогда поменяемся местами, — согласился Олег.
Я остановил машину и перелез на его место, а он обошел снаружи. Забравшись на место водителя, он достал из кармана мятую пачку «Беломора», вынул папиросу, размял ее и прикурил.
— Я так лучше себя чувствую, — объяснил он.
— Ну, трогай! — я уселся поудобнее и инстинктивно схватился за поручень.
Олег включил передачу, газанул и отпустил сцепление. Грузовик взревел, дёрнулся, заклевал носом, но всё–таки тронулся с места.
— Не надо так газовать, — отметил я, потирая ушибленный затылок. — И сцепление надо отпускать помягче…
— Полегче! — возмутился Олег. — Я не экзамен сдаю, да и ты — не гаишник!
— Ладно, не буду… — смягчился я. — Для первого раза даже неплохо.
Машина постепенно разгонялась, а Олег все увереннее чувствовал себя за рулем. Он оказался способным учеником.
— Пока не обращай внимания на знаки, — сказал я, раскуривая потухшую сигару. — Сначала привыкни, а уж потом… Да и потом, кстати, можешь на них наплевать. Город пуст, а если кто–то в нас и врежется, то я, пожалуй, скорее обрадуюсь. Поехали прямо в часть!
Олег хмыкнул и принял вид бывалого шофера. Грузовик, удачно объезжая стоящие на обочине машины, приближался к воинской части. К концу пути Олег так навострился крутить баранку, что вошел в поворот с визгом покрышек, разухабисто подъехал к воротам и затормозил в паре сантиметров от них, едва не поцеловав бампером.
— Что такое?! — возмутился он, выключив зажигание. — Почему он не глохнет?
— Дык, ведь дизель! — просветил его я. — Вон на полу — видишь? — кнопочка, нажми ее — и заглохнет (на самом деле эта «кнопочка в полу» называется горным тормозом и не предназначена для глушения мотора, но все «камазисты» используют ее именно для этого).
— Интересная штука — автомобиль, — изумился Олег, когда двигатель дернулся и смолк.
— Особенно, если ездит, — заметил я, открывая дверь и выпрыгивая наружу. — Пошли мародёрствовать!
Проходя мимо ворот, Олег обратил внимание на расстрелянную эмблему.
— Мндя… — протянул он несколько натянуто. — Твоя работа?
— Моя! — с гордостью ответил я.
— Если бы я вчера не спал, наверняка услышал бы. Стреляешь неважно, но кучно. Толк из тебя выйдет. Кстати: хочешь, покажу класс?
— Давай! — заинтересовался я.
Олег достал из кабины пустую пивную бутылку.
— Подбрось–ка! — он взвел курки у двустволки.
— Ты собираешься подстрелить ее на лету? — изумился я.
— Да, а что тут такого? — он отошел на пару шагов. — Давай, кидай!
Я подбросил бутылку. Не успела еще она подняться в верхнюю точку своей траектории, как двустволка Олега издала свой коронный «бабах», и на асфальт посыпались осколки.
— Вот так надо стрелять, — Олег переломил ружьё, извлёк гильзу и продул ствол.
— Класс! — мое уважение к новоприобретенному другу сразу же возросло на порядок.
— Да ничего особенного, на охоте навострился, — признался он. — Как поддашь пару стаканов, так сразу тянет на подвиги. А бутылок с собой берут уж никак не меньше, чем патронов… Так что в мишенях недостатка не бывает!
— Значит, у рыбалки и охоты немало общего, — рассмеялся я. — Только на охоту берут ружьё, а на рыбалку — удочку. А результат, как я понимаю, аналогичен…
— Правильно понимаешь, — Олег забросил двустволку за спину, не забыв вложить новый патрон. — Займемся делом?
— Пошли в оружейку! — я подхватил из кабины грузовика подзабытый там автомат и начал пересекать плац.
— Не стоит, — остановил меня он. — У меня тут друг служил прапорщиком, так что я точно знаю, где находится склад. Там оружие новенькое, с иголочки!
Дверь склада, которую мы вскоре обнаружили, оказалась монолитной. Безо всяких иносказаний.
— Да, тут гранатой не обойдешься, — Олег почесал в затылке. — Нужна, как минимум, мина…
— Не беда, — отвечал я. — В оружейке я видел «Муху». Кстати, именно ее я и собирался экспроприировать.
— «Муха» одноразовая. Для наших нужд мы лучше найдем РПГ. А вот сейчас — вполне покатит. Тащи, а я пока покурю.
Я принес из оружейки гранатомет.
— Ничего шалман–труба, — одобрительно хмыкнул Олег. — Еще бы кто подсказал, как ей пользоваться…
— Неужели не умеешь?
— Теоретически — умею… В кино видел. Кажется, это делается так… — после нескольких непонятных манипуляций он раскрыл гранатомет и пристроил его на плече. — Отойди, а то под струю попадешь!
Я никогда не видел вживую, как работает гранатомет. Олег прицелился и надавил на спуск. Раздался жуткий свист, из гранатомета вырвалось пламя, здорово громыхнуло, и дверь склада затянулась дымом. После того, как дым рассеялся, я понял разницу между гранатой и кумулятивным зарядом. Дверь, сделанная из листовой стали, вывернулась наружу, как неудачно сваренная жестянка со сгущенным молоком. По крайней мере, у меня возникла такая ассоциация.
— Вот зверюга! — восхитился Олег, бросая отработанную трубу на землю. Мы подошли к обугленным остаткам двери, отмахиваясь от поднятой взрывом пыли, и проникли внутрь. И только уже внутри поняли, как нам повезло… Все это хозяйство при неудачном стечении обстоятельств могло так рвануть, что от нас и воспоминания бы не осталось.
— Всё–таки мы молодцы, что не догадались палить по двери из пушки, — озадаченно протянул Олег, рассматривая стоящие прямо за косяком ящики с пластидом. — Могло бы так грохнуть, что весь город стал бы похож на эпицентр ядерного взрыва! Здесь столько всякой всячины, что глаза разбегаются. И всё — смертоносное до крайности. Честно говоря, не совсем понятно, зачем в нашем захолустье такой арсенал…
Он подошел к стойке с оружием и начал вещать тоном экскурсовода:
— Итак, господа, спешите видеть! В этом затрапезном складе представлено большинство образцов военной техники, когда–либо придуманной нашим миролюбивым народом, начиная от пистолетов Макарова и заканчивая крупнокалиберными пулеметами. Вот, прошу: всевозможные разновидности автоматов Калашникова различных калибров и годов выпуска (лично мне больше нравится все–таки АКМ)… Это лучшее в мире стрелковое оружие, что признано даже нашими потенциальными противниками. Далее: вот карабины Симонова, хотя и снятые с вооружения, но, тем не менее, такие же смертоносные, как и в год выпуска. Вот снайперские винтовки Драгунова: изумительная точность боя при феноменальной убойной силе… В нашей миролюбивой стране вы никогда не будете чувствовать себя в безопасности без пулемета РПК — простой и надежной машины смерти (хотя тут в стойке находятся и более новые образцы аналогичного действия). Далее в нашей экспозиции идут гранаты: противопехотные (оборонительные и наступательные), противотанковые и прочие, вплоть до термоядерных (шучу!), газовых и светошумовых. И завершают наш показ гранатометы всех сортов и калибров, а также множество разнообразнейшей взрывчатки. Спешите видеть — не пожалеете! Если, конечно, останетесь живы…
— Браво! Какой слог… — я иронично зааплодировал. — Мосье, вы не пробовали себя на большой сцене?
— А то! — гордо ответил он. — Разумеется! Например, сейчас у меня величайшая аудитория всех времен и народов — половина населения земного шара! Ну… — он замялся, — известная мне половина!
— Так точнее, — я окинул взором все стоявшее на полках великолепие, прикинул объём работ, обреченно вздохнул и проговорил: — Ну… За работу!
— А у тебя есть? — заинтересовался Олег.
— Что именно? — искренне не понял я.
— Ну… Выпить, за работу! Я подумал, что ты сказал тост в духе небезызвестного Генерала!
— Никаких тостов я не говорил, — заметил я, доставая из кармана фляжку со спиртом. — Но выпить — найдется!
Спирт был антикварный, «Рояль», что уже неведомо сколько лет не появлялся в свободной продаже, но я таки нашел небольшой запасец в дальнем углу магазинского склада. Выпив по фляжечному колпачку, мы взялись за погрузку оружия. Олег где–то все же откопал столь любимый им АКМ и боеприпасы к нему. И то, и другое он, как величайшую святыню, отнес в грузовик и заныкал под сиденье. Мы решили, что мины и противотанковые гранаты нам в обозримом будущем не понадобятся, а вот «лимонки» и пластид окажутся нелишними.
— Я всегда считал, — проговорил Олег, забрасывая в кузов ящик взрывчатки, — что для рыбы лучшая наживка — это динамит. Но эта «шпаклёвка», как минимум, не хуже!
Общим мнением мы решили, что надо, не откладывая дела в долгий ящик, загрузить грузовик оружием по самый обрез кузова, а потом уже думать на тему консервации экспроприированного. Как сказано в Писании, «довлеет дневи злоба его». Так мы и поступили, загрузив машину до опасного проседания рессор. В числе погруженного были и автоматы самых различных видов (в том числе и АКСУ, и штурмовые варианты с подствольным гранатометом, и новомодные пистолеты–пулеметы «Бизон»), и карабины СКС, и снайперские винтовки. Также мы погрузили несколько комплектов портативных раций (которые еще называют по–буржуйски «Walking–talking»), батареи к ним и обширную номенклатуру оптики, начиная от бинокля и заканчивая стереотрубой.
— ПТУРС брать будем? — спросил я с иронией.
— А ты его использовать сможешь? — отвечал Олег в том же тоне. — Танки на нас пока не наступают. Будем реалистами: ПТУРС — это явное излишество!
— Кстати, нам еще охотничье оружие надо прихватизировать! — напомнил я ему.
— Это потом. Завтра. Никуда оно от нас не денется. Сейчас я хочу отдохнуть, покурить, и пива…
Он был прав. Мы переворочали не меньше четырех тонн смертоносного металла (забыв про обед), так что отдых вполне заслужили.
— Да, потрудились мы изрядно, — согласился я. — Только вот пива у меня здесь больше нет. Придется ехать в гости к Робинзону конца XX–го века. То есть, ко мне, — я сделал приглашающий жест в сторону кабины грузовика. — Такси подано!
— Давай–ка еще одну машину угоним, — подумав, сказал Олег. — Действительно: чем чёрт не шутит? Вдруг придется делать ноги?
— Ну, если ты уже освоился за рулем, то давай, — согласился я.
Совместными усилиями мы приволокли комплект аккумуляторов к облюбованному Олегом грузовику.
— Ну что ж, теперь и я что–то понимаю в автоделе, — сказал Олег, когда мы прицепили аккумуляторы на надлежащее место. — По крайней мере, угнать машину смогу!
— Возьми с собой рацию, — предложил я. — Будем переговариваться.
— Не откажусь! — он вставил на место батарею и проверил её работоспособность. — Сколько у нее радиус действия? Километров пять?
— Да побольше, я думаю…
— Ну, так сильно я не отстану, — он вскинулся на место шофёра и довольно уверенно запустил дизель. — Поехали?
— Поехали, — согласился я и пошел в свой грузовик.
